57.57 +2,27 
54.39 +1,65
Естественно, только этой темой интервью в «Ведомостях» ограничиться не могло, и один избогатейших людей России, совладелец «Металлоинвеста», «Мегафона», Mail.ru Group, Facebook, Alibaba, Twitter, Uber и проч. рассказал о том, как он принимает инвестиционные решения иконтролирует свои многочисленные активы, какие отрасли являются наиболеепривлекательными для будущих инвестиций и какое место в его жизни занимает фехтование.
– Вы говорили, что в 63 года отойдете от управления бизнесом, но, кажется, продолжаете им руководить.
– Сделал, как говорил. Уже три года не занимаюсь управлением бизнесом. Принимаю толькостратегические решения и занимаюсь филантропическими проектами. Больше ничего.
– Один российский бизнесмен, который перевел свой бизнес за границу и эмигрировал, сказал,что, после того как сделал это, был поражен осознанием факта, что в России 80% его времениуходило на защиту бизнеса и только 20% – на его развитие, а на Западе 80% времени он можеттратить именно на развитие. Какой процент своего рабочего времени вы тратите на защитусобственности и какой – на создание новых бизнесов и их развитие?
– Основная моя деятельность – это благотворительность и спортивные проекты. Поэтомубольшую часть своего времени трачу именно на это. Мне собственность защищать не нужно. Активы покупались на свободном рынке по достаточно высокой рыночной стоимости у частныхсобственников, к тому времени иногда уже собравших контрольные пакеты, и после тщательныхdue diligence.
Что касается менеджмента, по моим представлениям, они тратят примерно 50% времени наповышение эффективности существующих бизнес-проектов и еще 50% – на разработку новыхнаправлений.
– Вы один из самых проницательных и успешных российских инвесторов, возможно, самыйпроницательный и успешный. Уоррен Баффетт говорит, что всегда инвестировал только в тебизнесы, которые понимал сам. Расскажите, пожалуйста, как и по каким критериям принимаетеинвестиционные решения вы? У вас большая команда аналитиков и экспертов, которые вампомогают в этом, кто эти люди?
– Инвестируем прежде всего в людей и в новые тренды. Поэтому при принятии решения уделяемосновное внимание именно оценке своих потенциальных партнеров. Конечно, у нас естьаналитики, и они после изучения потенциала сделки, в которую мы планируем инвестировать, дают свои предложения. Сам много читаю, изучаю современные тенденции. Если считаеминвестицию целесообразной, то обязательно подробно общаюсь с лидерами команд, в которыемы инвестируем, затем принимаются соответствующие решения.
– Вы одним из первых поверили в восстановление металлургического рынка, разгляделигрядущий бум социальных сетей и интернет-коммуникаций, первым в России начали многовкладывать в перспективный киберспорт. Что, на ваш взгляд, может выстрелить следующим?
– Все, что касается big data, искусственного интеллекта, новых форм подачи контента, таких какAR и VR (дополненная реальность и виртуальная реальность. – «Ведомости»), а также бизнес-проектов на стыке реальной экономики, интернета и информационных технологий.
«Все налоги плачу в России»
– Алексей Навальный не первый раз публикует материалы, связанные с вами. До сих пор вы наних не реагировали, но в этот раз обещаете жестко ответить. Почему?
– Не хотел делать ему пиар. Для меня действия Навального всегда были худшим примером того, что называется верхоглядством. Например, он говорил, что шахтеры на предприятиях Усманова«фигачат за копейки». Человек даже не выяснил, что мы добываем нашу руду открытым способом– у нас нет шахтеров. Наши предприятия обеспечивают доход примерно 300 000 человек, еслисчитать сотрудников с их семьями. Все получают достойную зарплату, существеннопревышающую среднюю по своему региону. Сейчас Навальный перешел красную линию, сталобвинять меня фактически в преступлении. Все, что могу сказать по поводу его заявления, – этоложь. Он утверждает, что якобы я участвовал в приватизационных сделках и на этом сколотилсвое состояние. В действительности все активы куплены на вторичном рынке. При этом я толькокак физическое лицо заплатил в России более $400 млн налогов (с учетом налоговой декларацииза 2016 г.).
– Но USM Holdings в 2016 г. сообщила, что вы перестали быть налоговым резидентом России. Налоговым резидентом какого государства вы сейчас являетесь?
– USM сообщила, что я провел за пределами России больше 183 дней. А из этого все почему-тосделали такой вывод. Я вынужден много находиться за границей, как президент Международнойфедерации фехтования (FIE). У FIE есть офисы в Лозанне и Монако. Кроме того, я являюсь такжечленом комиссии МОК по олимпийскому телевидению. Эти и другие мои обязанности занимаютдовольно много времени. Например, в 2015–2016 гг. решались важнейшие вопросыолимпийского движения, в том числе участия российских спортсменов в Олимпийских играх2016 г., в которые я был активно вовлечен.
И тем не менее я налоговый резидент России, все личные налоги я плачу здесь. Причем болееполовины доходов, с которых уплачены эти налоги, я заработал не в Российской Федерации: этов основном прибыль от операций на рынках ценных бумаг за пределами России.
А что создал Навальный? Кроме провокаций на голову молодых ребят, которые всегдафрондируют любой власти, даже если эта власть золотая? Что, кроме распространения заведомоложной и непроверенной информации? Мы, будучи в комсомольском возрасте, критическиоценивали ситуацию в стране, хотя и гордились ею. Часть молодежи сегодня в такой жеситуации.
– Навальный нашел выписки из Росреестра, согласно которым в 2010 г. Алишер Бурханович Усманов передал фонду «Соцгоспроект» на основании договоров пожертвования и дарения участки площадью 2,8 и 1,5 га, а также жилой дом (2800 кв. м), котельную, баню и другие здания рядом с пос. Знаменское в Подмосковье. За какую сумму и зачем вы приобрели участки и почему передали фонду?
– Моя сестра Гульбахор Бурхановна – самый близкий мне человек на земле кроме Ирины Александровны Винер. Я очень о ней забочусь. В свое время, после потери родителей, сестразахотела жить поближе ко мне. Я предлагал ей много вариантов проживания, одним из которыхбыл участок, впоследствии ставший предметом исследования г-на Навального. Если быНавальный спросил у официальных лиц, представляющих интересы моих компаний, получил бывнятный ответ и ничего не нужно было бы выдумывать.
Разъяснили бы, что интересующий его договор был частью сделки, касающейся другого участка фонда под руководством г-на Елисеева.
Его я прекрасно знал со времен работы гендиректором «Газпроминвестхолдинга», когда по 2–3 дня в неделю проводил в Газпромбанке – нашем ведущем банке.
Елисеев тогда рассказывал мне о проектах фондов, приглашал вложиться в них. От него и узнал,что фонд [«Соцгоспроект»] хочет делать девелоперский проект на границе с моим участком:рядом со стеной выросли бы пять больших особняков. Я же давно искал возможность расширитьсвой участок, где живу уже больше 20 лет, поэтому и предложил обменять их участок – 12 га – научасток моей сестры в отдалении от меня и с готовым домом.
Тем более, что сестра в доме жить отказалась. Сказала: «Зачем мне такой большой дом? Детиразъехались». Мы [c Елисеевым] договорились. Фонд уступил мне огромный участок [12 га наРублевке] по номинальной цене, а я передал в «Соцгоспроект» участок и дом сестры и достроилего, как и обещал. 12 га на Рублевке на берегу Москвы-реки стоят примерно $50 млн.Переданный мною участок в 4 га стоит около $15–20 млн, и дом – еще $30 млн. Так что баланспримерно 50 на 50.
Они сделали мне одолжение, дав возможность расширить территорию имения. А для сестры япостроил напротив себя дом на 50 сотках.
Что это – взятка? Никакая не взятка!
– Почему фонд «Соцгоспроект» согласился на такой обмен? На полученном участке в 4 га пятьновых особняков не построишь, тем более когда там уже есть особняк за $30 млн.
– В новую стройку им нужно было вкладывать много денег. А я им говорю: вот готовый дом. Выгодно обеим сторонам. Потом, как я понимаю, из-за кризиса девелоперский проект у нихвообще заглох, но я уже за этим не следил, они сами разбирались.
– В особняке, который вы передали фонду, действительно бывает премьер?
– Я этого не знаю. Елисеев хотел там сделать представительский дом. В том виде, в котором домбыл передан, он был непригоден к использованию, и я его еще некоторое время достраивал, этобыло частью наших коммерческих договоренностей.
– А чем вообще фонд «Соцгоспроект» занимается?
– В детали не погружен, слышал, что фонд жертвовал деньги на восстановлениеКонстантиновского дворца в Санкт-Петербурге, поддерживал еще какие-то общественныепроекты. Знаю Илью Елисеева. Вместе выпивали. (Смеется.)
– Через год после того, как вы приобрели участок рядом с пос. Знаменское, вы сталисобственником нескольких лесных участков неподалеку, возле д. Маслово. Ранее вашипредставители рассказывали, что эта сделка была частью договора займа, выданного бизнесменуБорису Ванинскому под залог участков. В 2012 г. Ванинский поменял объект залога и вернул себелесные участки. О каком займе шла речь и что стало новым залогом?
– Это был коммерческий заем, сделка оформлялась как покупка долей в компаниях с правомобратного выкупа. Заем был закрыт путем того, что г-н Ванинский переуступил нам объекткоммерческой недвижимости в Москве.
– Вы не опасаетесь исков к вам в судах Лондона и США? Навальный грозился судиться там.
– Во-первых, это я решил в суд обратиться – в российский, как и положено между российскимигражданами. Он же использует заявление о западных судах, для того чтобы увести дискуссию вдругую сторону. Однако там же есть закон. Судебные системы везде несовершенны, но клеветатьнельзя ни в нашей стране, ни за рубежом.
Но не надо придавать Навальному слишком большое значение. Помните, как Александр III поступил, когда ему сообщили об аресте какого-то алкаша, который кричал в трактире, что«плевал на Государя»? Приказал бедолагу отпустить, но передать, что он тоже на него плевал.
– По какому именно поводу вы хотите судиться?
– По поводу вранья. Припомню ему все высказывания в мой адрес. До этого он говорил, чтоякобы я участвовал в приватизации. Какая приватизация? В 2004–2005 гг., когда руду продавализа $22/т, я покупал Михайловский ГОК и 30% «Тулачермета» за $2 млрд, консолидировал«Газметалл» за $2 млрд. Блокпакет «Мегафона» купил за $5,2 млрд, и этот долг до сегодняшнегодня отдаю.
Без государственной помощи
– Вы принципиально не покупали активы у государства?
– Принципиально. Что касается государственных гарантий для «Металлоинвеста», это было вовремя большого кризиса 2008 г. Со мной случилось несчастье, я серьезно заболел. Менеджментначал изыскивать пути хеджирования кредитных рисков, и тогда наши компании, какстратегические, получили госгарантии. Узнав об этом и будучи на реабилитации после большойоперации, я очень жестко потребовал, чтобы наши предприятия немедленно вернулигосударственные гарантии. Потом меня обвиняли, что я у [первого вице-премьера Игоря]Шувалова эти гарантии выпросил. Их давали на пять лет, но мы вернули в том же году.
– А ваша принципиальная позиция с чем связана?
– Считаю, что государственная машина всегда находится в конфликте с бизнесом, потому чторазные цели: здесь – извлечение прибыли, там – получение налогов с этой прибыли.Взаимоисключающие источники доходов, поэтому с государством можно сотрудничать, но у негонельзя ничего брать. И я принципиально не делал ничего для того, чтобы получать у государствачто-либо за бесценок или бесплатно. Единственный актив, приобретенный нами у государства, –это лицензия на разработку месторождения Удокан, за которую мы заплатили $500 млн. Этостало одной из самых крупных, если не самой крупной, сделок по приобретению правапользования ненефтегазовыми недрами в нашей стране.
– Но вы ведь работали в структуре государственного «Газпрома». Собственно у него вы в 2001 г. и выкупили долю в «Газметалле», который владел Оскольским электрометаллургическимкомбинатом (ОЭМК) и Лебединским ГОКом.
– Секундочку. Лично я считал, что «Газпрому» выгодно было тогда иметь металлургический холдинг. В тот момент, когда я пришел в «Газпром», он за газ получал не деньги, а иногда дажехлеб. Средневековый натуральный обмен. Потом появились векселя. У «Газпрома» былоогромное количество металлургической продукции, которая отдавалась в зачет поставки газа. «Газпром» сохранил экономику России в период ее полураспада после экономических реформправительства Гайдара. Не имею в виду, что это были неправильные реформы, имею в виду то, как их претворяли в жизнь. Тогда меня призвали реализовывать непрофильные активы, апрофильные активы вернуть на баланс «Газпрома». И чтобы избежать конфликта интересов, так как мои партнеры (не я) уже были акционерами ОЭМК и Лебединского ГОКа, я предложил выставить долю в «Газметалле» на продажу. Тогда «Газпром» благодарил меня, хотя я говорил: «А может быть, оставить? Будет расти». Точно такая же ситуация была, когда просил уроссийских банкиров деньги на Corus Group, чтобы купить пакет побольше: мне никто неповерил. Ни один банк ничего не дал. Так же как и на покупку Facebook, на что я потратил всесвои деньги, которые были у меня на тот момент.
– Российские металлургические компании высокорентабельны в том числе благодаря низкимзатратам на оплату труда...
– Кто вам сказал, что высокорентабельны?! Рентабельность по EBITDA «Металлоинвеста» в 2016 г. – 29,5%, а железорудного дивизиона Vale – 48%. У Vale исключительные месторождения, онаимеет очень хорошую руду, низкую себестоимость и почти никаких затрат на стивидоров – онигрузят с конвейерной ленты. Наша руда – максимум содержание общего железа 32–39%, мы ееобогащаем до 65% путем нескольких технологических процессов. Другой вопрос, что онипродают руду, а мы – продукт с дополнительной стоимостью в виде окатышей и брикетов.
– В Белгородской области, где расположены основные предприятия «Металлоинвеста» –Михайловский и Лебединский ГОКи и ОЭМК, средний уровень заработной платы – около 24 000руб., по данным Росстата. Какая средняя зарплата на ваших предприятиях?
– 41 000 руб., при том что средний оклад жителя, например, Белгородской области – 26 400 руб. На наших предприятиях в Курской и Оренбургской областях ситуация аналогична – можетепосмотреть, это открытые данные. При этом совокупный месячный доходвысококвалифицированного рабочего может составлять до 100 000 руб. Мы каждый годиндексируем зарплаты. Но резко их повышать нельзя, иначе в регионе взлетит инфляция.
Также учтите, что в целом доля оплаты труда в тонне продукции у нас находится наамериканском уровне, но производительность труда у нас ниже – и вовсе не потому, что у насплохо работают. Просто мы социально ориентированный бизнес, который платит зарплатудесяткам тысяч людей и осознает, что в условиях низкой территориальной мобильности ивысокого среднего возраста персонала стремление к быстрой модернизации чревато тем, чтомногие люди могут потерять работу. Напротив, постепенная модернизация, которую мыпроводим, во-первых, не приводит к безработице, а во-вторых, влияет на увеличение зарплат. Мысохранили предприятия в сложные времена и гордимся нашими работниками.
Медный бизнес
– Давайте поговорим про ваши новые проекты. Байкальская горно-металлургическая компания владеет лицензией на третье месторождение меди в мире – Удоканское. Когда начнете его разрабатывать?
– По Удокану идут активные переговоры с банками и партнерами из Русской медной компании(РМК) о совместной разработке месторождения. Их ведет Байкальская горно-металлургическаякомпания, мы полностью открыты для сотрудничества и начала строительства обогатительной фабрики.
– Ваш партнер по Удокану – РМК Игоря Алтушкина. Разве у РМК есть достаточное количествосредств, чтобы инвестировать наравне с вами? Они только в 2013 г. запустили Михеевский ГОК, сейчас изучают возможность строительства второй очереди, работают над запуском Томинского ГОКа.
– Средств нет ни у кого. Средства есть только у банков. РМК имеет большой опыт реализациипроектов в медных горно-обогатительных комбинатах. Они уже два ГОКа подняли. И сделали ихгораздо более эффективными, чем другие компании. Мы верим в них. Но открыты ксотрудничеству на честной, равноправной основе с любыми компаниями, которые занимаютсямедным бизнесом.
– Какую долю может получить Алтушкин?
– 50 на 50.
– Только за экспертизу?
– Нет. Там будет денежная составляющая.
– А гендиректору «Норникеля» Владимиру Потанину вы предлагали совместную разработку Удокана?
– Потанину этого не предлагал, я исчерпал все предложения для него еще в начале нашего любовного альянса по «Норильскому никелю».
– А «Ростех»? С ним сотрудничество завершено?
– Ничего подобного. «Ростех» как был, так и есть наш партнер. У них есть право по цене затрат выкупить 25% от нашей доли.
– Как долго у них будет это право?
– Право предоставлено на 10 лет с момента подписания соглашения.
Кто принимает решения
– Последнее время вы инвестируете исключительно в высокотехнологичные бизнесы...
– Это [гендиректор компании USM Management и член совета директоров USM Holdings Иван] Стрешинский. (Смеется.) Считаю, что пора здесь остановиться. Теперь этим будет заниматься самая технологичная компания России – Mail.ru Group. Как инвестор я на этой поляне задержался, пора давать дорогу молодым. Считаю, что после принятия стратегических решений новые инвестиции должны делать руководители бизнеса.
– Они должны принимать решения, во что инвестировать?
– Именно.
– Раз руководители бизнеса могут стать более самостоятельными, можете ли вы продать им часть этого бизнеса?
– Я уже выделил для топ-менеджмента 10% акций USM (речь идет об опционах, предоставленныхв 2014 г. и уже выполненных. – «Ведомости»).
– Насколько активно ваши партнеры по USM Фархад Мошири и Андрей Скоч вовлечены в процесс управления бизнесом?
– Фархад Мошири является председателем совета директоров USM и поэтому активно вовлечен впринятие стратегических решений группы. Андрей Скоч не является акционером USM, ондепутат Госдумы. Поэтому в процессе управления бизнесом он не принимает и не можетпринимать никакого участия. Акционером USM является отец Андрея Владимир Никитович Скоч.
– USM очень много инвестирует в новую экономику, в первую очередь в интернет-компании. Какова доля компаний старой и новой экономик в портфеле USM, как будет меняться?
– Основная часть моих доходов за последние 15 лет приходится на инвестиции в зарубежныеактивы, а последние пять лет – на зарубежные интернет-активы, такие как Facebook, Alibaba, JD.com, Twitter, в которые я инвестировал в те времена, когда в эту отрасль еще никто из крупныхроссийских инвесторов не верил. Сегодня доли в нашем портфеле старой и новой экономиксоставляют примерно 50 на 50, но убежден, что составляющая новой экономики иинформационных технологий будет только расти.
– Довольны ли вы инвестициями в Apple, Uber, Xiaomi? Насколько технологическая сфера продолжает быть интересной для инвестора, не прошли ли золотые времена?
– Apple – да, Uber и Xiaomi – будущее покажет верность решений на их счет. Что касается золотыхвремен, для каждого сегмента рынка есть свои периоды роста. Скажем, для интернета 2.0 золотые времена прошли. В целом можно сказать, что на рынке ощущается определенный кризисидей, но, уверен, новые направления, такие как искусственный интеллект, big data, VR, AR, возьмут свое.
Медиа, коммуникации и киберспорт
– Вы читаете «Коммерсантъ» ежедневно? Как часто вам звонят люди, недовольные статьями в «Коммерсанте», и как вы на это реагируете? Наши коллеги говорят, что вы насаждаете цензуру в «Коммерсанте».
– Ежедневно читаю дайджест прессы, который включает в себя и «Коммерсантъ». А вообще, поскольку я даю интервью вам, а вы все-таки конкурент «Коммерсанта», полагаю, будетнекорректным обсуждать с вами, как там все устроено.
Могу сказать только одно: никакую цензуру я там не насаждаю. Это не в моих правилах, и явообще не принимаю участия в работе моих медийных активов.
Единственный инцидент, когда я лично обратил внимание на деятельность «Коммерсанта», был всвязи с хулиганской публикацией в журнале «Власть». Кстати, отстраненный тогда [главный]редактор [Максим Ковальский] сейчас снова работает в «Коммерсанте», потому что это не былополитической цензурой или персональным конфликтом, а было ответом на этическинедопустимый стиль и тон. Ожидаю от сотрудников соблюдения высоких стандартов культуры, ане единых политических взглядов.
Предлагаю вам у вашего владельца [Демьяна Кудрявцева, бывшего гендиректора «Коммерсанта»] спросить: была цензура при нем? Бывало, я его не видел по полгода.
– Зачем доля в Mail.ru Group продана «Мегафону»?
– Mail.ru Group является одним из центров высокотехнологичных инвестиций, потому чтосоединяет в себе как большой опыт инвестиций и стратегических сделок, так и платформу длядальнейшего развития этих компаний внутри своей экосистемы. Этот опыт уникален в рамкахроссийского интернет-рынка. За плечами компании десятки сделок. Как мы видим, все крупныеприобретения Mail.ru Group оказались успешными: «Одноклассники», «В контакте», Delivery Club...Важно отметить, что после приобретения все эти компании показали значительный рост своихосновных показателей. Сделка с «Мегафоном» позволит добавить к возможностяминвестиционной платформы Mail.ru Group ресурсы телекомоператора.
Развитие «Мегафона» и Mail.ru Group сегодня подчинено общемировому тренду на сближениеинтернета и телекоммуникаций. Поэтому недавняя покупка «Мегафоном» пакета акций Mail.ru Group имеет стратегическую цель – создать один из первых в мире цифровых мобильныхпроектов (аналогично планируемым объединениям таких компаний, как Verizon и Yahoo, ATT иTime Warner) с потенциальными синергиями, стабильными и долгосрочными конкурентнымипреимуществами. Подготовленный к будущему игрок сможет предложить больше цифровогоконтента, совместных продуктов и сервисов. Наличие контролирующего пакета акций у одногоакционера способствует сотрудничеству между двумя компаниями.
– Так что раньше мешало им сотрудничать?
– Без взаимного владения некоторые запланированные «Мегафоном» и Mail.ru проекты были бынереализуемы. Например, СП между «Мегафоном» и VK будет развивать проект VK mobile. Возможно, оно будет строиться на условиях revenue share, доля в прибыли будет делиться навзаимовыгодной и рыночной основе. Второй пример: «Мегафон» и Mail.ru собираютсядоговориться о программе сотрудничества по big data. Это совершенно новое направлениебизнеса, никто не знает, сколько эти данные стоят, поэтому, не будучи в тесных отношениях,компании никогда не договорились бы о цене. Mail.ru в этом партнерстве интересуют данные погеотаргетингу, которые всегда есть у мобильного оператора. Ведь Mail.ru концентрируется наразвитии сервисов на стыке интернет-технологий и физических вещей вроде Delivery Club. А«Мегафон» интересует более полная информация о своих абонентах. Совместно они смогутпредоставлять пользователю более таргетированные и полезные продукты и сервисы. Это то, очем многие говорили, но никто пока всерьез не сделал.
– Это все основные проекты?
– Это неизведанная территория. Мы знаем, что две эти вещи будут работать, но что можетвырасти вокруг них, пока непонятно. Есть много интересных сфер сотрудничества.
– Интернет-аудитория в России почти перестала расти. И это вызов для интернет-компаний, в томчисле для Mail.ru Group, ведь до сих пор их бизнес так быстро рос благодаря появлению новыхпользователей сервисов и новых рекламодателей. При этом рекламная выручка Mail.ru Group и такрастет медленнее, чем у «Яндекса», игровое подразделение тоже показывает неровныерезультаты. В чем проблема этого бизнеса?
– Mail.ru Group прошла точку спада, и мы считаем, в ближайшем будущем этот бизнес будетхорошо расти. В IV квартале 2016 г. совокупная выручка компании выросла на 19,2%, показавзначительное ускорение по сравнению с предыдущими периодами. Прогноз по росту компаниина 2017 г. также превысил ожидания.
– Рынок сотовой связи стагнирует – как в России, так и во всем мире. Эксперты предсказываютконсолидацию в России. Были ли переговоры об объединении «Мегафона» с кем-то? Насколько вы в этом заинтересованы?
– Процессы по консолидации в мире происходят, и в определенной степени они были быполезны и в России, но переговоров об объединении «Мегафона» с кем бы то ни было мы невели.
– Как вы относитесь к принятому недавно закону Яровой? Обсуждали ли вы его с кем-то из чиновников, как владелец актива, на который этот закон окажет прямое влияние?
– Мы понимаем, что с точки зрения государства и борьбы с терроризмом и прочими преступными проявлениями этот закон находится в русле общемировой тенденции. Весь вопрос в том, как он будет реализовываться. Надеюсь, государство примет взвешенное решение, которое не нанесет ущерба отрасли.
– Правда ли, что один из прежних инвесторов оператора Yota – Евгений Ройтман подал в суд навас и «Мегафон», потому что прежние акционеры не исполнили обязательства перед ним? Каков размер иска, в чем там суть и на какой стадии рассмотрение?
– В настоящий момент ни против меня, ни против «Мегафона» нет никаких исков от Ройтмана, окоторых нам было бы известно.
– Вы пообещали инвестировать $100 млн в киберспорт. Зачем?
– Считаю, что поощрение умственной деятельности в форме спортивного состязания междумолодежью – это очень полезно в целом и перспективно с точки зрения бизнеса. Мы уже вложилив киберспорт достаточно большую сумму из заявленного капитала, и сегодня у нас неплохиерезультаты, лучшие команды и медиаправа на них, международные турниры, а в мае мыоткрываем один из крупнейших в мире киберспортивных стадионов. За последний год нашикоманды более пяти раз становились чемпионами на международных турнирах. Элементовмонетизации в киберспорте множество: спонсорские контракты, призовые деньги,мерчандайзинг, продажа прав. Это то же самое, что и обычный спорт, – потенциально оченьприбыльная история. Мы уже организовали два больших международных турнира, в июне будеттретий. На первом из них, в «Крокус сити», турнир собрал полный зал, а также 28 млн зрителей вонлайне. Кстати, это мероприятие завоевало премию ведущего европейского конкурса ивент-индустрии EUBEA как лучшее в своей категории.
– А девелоперские проекты считаете по-прежнему перспективными?
– Очень. Это направление будет развиваться, появляются новые интересные идеи в этой области.
– Например, Москва начинает новый проект по реновации хрущевок.
– Очень интересный пример.
Благотворительность и спорт
– В интервью Forbes вы говорили, что наследство никому не оставите и все состояние потратитена то, что считаете нужным для себя и людей, а остальным будут управлять ваши друзья. Можетбыть, отдадите состояние на благотворительность? Присоединитесь к Giving Pledge, например?
– С уважением отношусь к филантропической кампании Giving Pledge: чем больше будет в мирегромких инициатив в сфере благотворительности и меценатства, чем больше людей онивовлекут в свою орбиту, тем лучше.
Но для себя лично не вижу необходимости делать громкие заявления и приносить клятвы вверности идеям благотворительности с отсрочкой исполнения. Предпочитаю жертвовать сейчас,пусть лучше мои дела говорят сами за себя. Уже много лет я направляю большие средства наподдержку самых разнообразных проектов в сфере культуры, науки, искусства и спорта. Помогаю людям по зову сердца, а не потому, что дал некие обязательства. Если я половинузаработанного отдал на налоги и благотворительность, я с чистой совестью трачу все, что считаюнужным, чтобы мои близкие, друзья и любимые чувствовали себя в достатке.
– В 2007 г. вы выкупили коллекцию искусства Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской и передали ее в дар российскому правительству. В 2013 г. выкупили и вернули в Россию картину Франса Халса Старшего «Евангелист Марк». В 2014 г. вы приобрели на аукционе за $4,1 млн нобелевскую медаль Джеймса Уотсона, которую Уотсон был вынужден продать, и вернули ее ученому... У вас есть в фонде «Искусство, наука и спорт» люди, которые отслеживают подобного рода продажи или вы делаете это сами?
– Очень часто люди обращаются за помощью лично ко мне, и я, конечно, не оставляю этиобращения без внимания. Это не означает, что сам полностью веду все свои благотворительныепроекты – это просто не под силу одному человеку. Разумеется, у нас эффективная ипрофессиональная команда, состоящая из неравнодушных людей, которая и выполняет большуючасть работы. Тем не менее благотворительность и спорт – это те сферы, которые увлекают менябольше всего, и я готов посвящать им столько времени, сколько потребуется.
– Какие у фонда благотворительные приоритеты? Почему выбраны именно они?
– С годами все больше чувствую потребность передавать свой опыт новым поколениям,необходимость создавать условия для гармоничного развития и выявления талантов молодежи. Для этого считаю важным прежде всего поддерживать развитие образования, культуры и спорта.Это три основные составляющие успешного общества будущего.
Свою миссию вижу в том, чтобы дать людям возможность для саморазвития, получения знаний, приобщения к культуре и искусству. Для этого необходима планомерная работа по созданиюсоответствующей инфраструктуры, обеспечению равных возможностей для образования изанятий спортом, доступа к культуре и искусству вне зависимости от места проживания человекаи его физических ограничений.
– Сколько времени у вас занимает руководство FIE? Когда вы последний раз брали в руки саблю?
– В FIE входит более 150 национальных ассоциаций фехтования. Проходит много соревнованийразного уровня, плюс большое количество административных вопросов. Федерация сейчасработает над повышением зрелищности нашего вида спорта. У нас очень много амбициозныхпланов, которые мы должны реализовать до Олимпиады-2020. Могу сказать, что многие вопросытребуют моего участия в их обсуждении и решении. Я люблю фехтование и с удовольствиемпосвящаю ему большую часть моего времени. Саблю беру в руки регулярно, но не для того, чтобы наносить удары. Просто люблю!
– Вы сказали Bloomberg, что считаете нужным поменять главного тренера FC Arsenal АрсенаВенгера. Но как вы будете этого добиваться, если не являетесь крупнейшим акционером лондонского клуба?
– Я сказал, что в каждом клубе наступает время, когда тренер должен быть сменен. Ответственность за эту смену должен нести мажоритарный акционер. Но с учетом заслуг АрсенаВенгера в развитии Arsenal он сам должен принять участие в подготовке своей замены.
– Вы можете докупить акции клуба, чтобы собрать контрольный пакет?
– Ответ на этот вопрос влечет юридические последствия. Не скажу!
В работе над интервью участвовали Ксения Болецкая, Олег Сальманов, Кирилл Седов, Антон ФилатовПодробнее читайте на https://oilru.com/news/550431/
Источник: Ведомости
распечатать
добавить в «Избранное»